Валерий Смирнов - «Крючок»
Жена действовала на нервы Баранова с ненавязчивостью бормашины. Минимум два раза за одну ночь. Несмотря на то, что она предпочитала объятия Морфея барановским потугам. Поэтому утро Баранов встречал с воспаленным мозгом при заспанных глазах.
Баранов тупо смотрел на посапывающую супругу и с завистью думал о летаргическом сне Спящей красавицы. Его жена Марина была так похожа на эту принцессу, как нынешний председатель областного совета народных депутатов на бывшего первого секретаря горкома партии: один в один. Молодая и очень красивая, пока не откроет рот. Баранов женился на ней вскоре после того, как наглядно доказал Марине на райкомов-ском столе, что настоящий коммунист всегда добивается поставленной цели. Даже если цель стоит в неудобной позе. Потом Марина открыла рот и Баранов сразу понял, что ему нужно выбирать между завершением партийной работы и кратковременным посещением ЗАГСа. Девушка наотрез отказалась от поездки на базар в Турцию по комсомольской линии и чтобы не потерять свою любовь к родному инструкторскому стулу, Баранов предложил ей свою руку и прочие жизненно важные органы в обмен на обещание не мешать ему в дальнейшем проводить в жизнь мудрую политику партии.
Марина открыла свои прекрасные бархатные глаза и Баранов понял, что ему в пору закрывать свои.
- Придурок, - обратилась к нему супруга с традиционным утренним приветствием, - ты еще здесь?
Господи, с каким идиотом я связалась... Ты украл мою молодость, за серебряную цепочку я помолчу... Баранов кивал головой с покорностью какаду.
- Он открыл магазин, - продолжала Марина, с привычным отвращением глядя на мужа, - успел сам себе его приватизировать и думает, что на этом все, бабки прибегут в эту лавку и будут кричать: «Баранов, а вот и мы». Ты посадил мента у входа и теперь он уносит из магазина больше, чем ты приносишь домой. Нужно быть еще большим идиотом, чем ты, чтобы какой-то рэкет пришел в этот магазин. Хотя большего идиота, чем ты в Одессе точно нет. Если не считать главврача со Слободки, которого такие, как ты, больные на голову довели до института Сербского. И этому кретину я отдала свою молодость вместе с доверенностью на вождение папиной машины.
Марина замолчала, чтобы перевести дыхание и Баранов поспешил вставить свои пять копеек в беседу.
- Я, Мариночка, решил, так сказать, в порядке обмена опытом... Словом, сходить в какой-то магазин, перенять их формы и методы работы...
- ... и вызвать на социалистические соревнование в честь открытия фондовой биржи, - продолжила Марина, потягиваясь роскошным телом под тремя одеялами, надежно прикрывающими его от поползновений супруга. - Если у тебя не хватает мозгов, так иди и смотри. Господи, что за идиот... Вон бывший завгс рот-делом на копченых гусях уже наверное миллион замолотил, а этот пиндос недоделанный решил торговать пластинками, чтоб тебя раздавило вместе с ними. И теперь я вынуждена вместо колготок с рыбками покупать простые. Вчера еле-еле на три пары в кошельке нашла. Сама не заметила, как он меня на три пары раскрутил. Вот что, Баранов, дуй на улицу своего бывшего апостола Маркса и поучись, как торговать в магазине всяким говном.
Пользуясь подобревшим тоном супруги, Баранов выскочил на улицу, не получив на этот раз традиционного матюка в спину. От радости он даже не унюхал свежих кошачьих автографов в парадном. Баранов шел по улице поспешно одевающейся в металл Одессы, понимая, что в своей торговой деятельности он допустил большую ошибку. «Надо было решетками торговать, железными дверями, - думал Баранов, - очередь бы стояла, как за водкой. Как в Мавзолей раньше. А с другой стороны, где столько железяк набрать? Раньше было хорошо, снял бы трубку и меня этим металлом фондовым, дефицитным любой бы завод по маковку завалил с большим удовольствием».
Баранов прошел мимо надписи возле дверей очередного магазина «У нас не дешевле, а у нас лучше» и подумал, что было бы неплохо нечто такое написать у себя. Их всех ключевых фраз, пришедших из недр памяти больше других подходило «Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме». Баранов уныло мотнул головой и посмотрел на мраморную мемориальную табличку с золотыми буквами: «В этом доме до 1917 года жил академик Павлов». «И как жил!» - было нацарапано завистливой рукой чуть ниже на стене дома. Выстроенные в строгую линию перед мемориальной табличкой мусорные баки источали неповторимый аромат полусгнивших даров полей. Баранов сглотнул слюну. Марина вычитала в какой-то книге, что до полудня есть вредно. По крайней мере мужчинам. И при фамилии Павлова у Баранова почему-то сработал глотательный рефлекс не хуже, чем у подопытных собак академика. Так, регулярно сплевывая излишки слюны, Баранов добрался до небольшого магазинчика, который был разрекламирован Мариной с утра пораньше. Над дверьми магазинчика, отличающегося от остальных ненарисованной чашкой с ключом, коротко значилось «Аркаша-ша!»
Баранов смотрел на прилавок с умилением. Вот это выбор, не то, что у него. Жевательная резинка соседствовала с косметикой, из-под которой выглядывала россыпь презервативов, кофе в зернах лежал рядом с видеомагнитофоном, со стен свисали кожаные куртки и хрустальные люстры, клетки для попугаев и картины в золоченых рамах. «А импорта-то, Господи, - мысленно перекрестился урожденный атеист Баранов, - словно у нас при Андропове». И вспомнил, как весельчак и балагур Иваненко, брошенный на укрепление райкома из газеты, где благополучно исправился в должности редактора, после того, как несанкционированно посетил публичный дом в Дании, придумал считалку. «Нам сегодня приносили колбасу, духи и мыло, перстни, запонки, заколки, куртки, майки и футболки, кроссы, джинсы и ботинки, и веселые картинки, и швейцарские часы, и французские трусы, раз, два, три, четыре, пять, завтра будем вновь считать». Раньше было хорошо, а потом Иваненко, изгнанный из райкома в директора музея за выпивку, пошел в неформалы и стал народным депутатом. Теперь ему стало еще лучше. Наверняка уже придумал новую считалку. Интересно, как он зарифмует доллары с «мерседесом», а бриллианты со свежеиспеченным особняком?
Баранов еще раз окинул пылающим взором изобилие полок и вспомнил, как во времена развитого социализма он вместе с коммунистом двадцатых годов из Тамбова и компетентным товарищем, работавшим в облсовете по туризму майором, зашел в обычный финский магазин. Ну, Баранова и компетентного товарища этими штуками мира капитала напугать было тяжко, привычка сказалась, а у старого большевика ночью температура поднялась от увиденного. На что Баранов и компетентный товарищ тут же указсли в своих отчетах, мол, чтоб больше не травмировать пожилого человека, не хер его впредь пускать в мир каменных джунглей.