Оплата труда и связи с ментами

Раздел - Одесса-мама: Каталы, кидалы, шулера

Оплата труда у толчковских кидал ежедневная. Она составляет пятьдесят процентов с кинутой суммы на звено, включая бригадира. Впрочем, это так, когда разговор идет о ста долларах. С полтинника, например, кидалы получают всего сорок процентов, и чем меньше бумажка (если только она одна), тем меньше и процент с нее. Такая такса придумана хозяином для того, чтоб кидалы старались раскрутить клиента на всю катушку, то есть на самую крупную сумму, какую он только сможет выложить, и не соблазнялись тощими десятками и двадцатками. Как правило, более «солидный» клиент, если он решит все же пожаловаться ментам, порой приносит меньше хлопот, чем ободранный хозяин злосчастной десятки. Замечено, что те, кто меняет по-мелкому, самые вредные и готовы бежать к ментам и требовать справедливости даже за копейку.

Так или иначе, но единожды кинутая крупная сумма все же лучше мелкой. К тому же многие «нижние», недооценивая собственные силы или просто опасаясь кидания на крупные суммы, готовы порой довольствоваться малым, тем самым снижая показатели всей бригады в целом. Чтобы стимулировать кидал «на подвиги», руководство не считает кинутую мелочь вроде десятки или пятерки «хорошо проделанной работой» и часто отбирает эти «бумажки», не выплачивая за них кидалам никакой компенсации.

Скрывать от руководства кинутые суммы у кидал не принято. Менты, например, узнают о сумме буквально через десять минут, даже в том случае, если потерпевший и не думает к ним обращаться. Всегда находится еще кто-то, кроме кидал и потерпевших, кто становится свидетелем произведенной «операции».

Был случай, когда один кидала, «нагревший» своего клиента в довольно безлюдном месте где-то за будкой на пятьдесят долларов, сразу же побежал к бригадиру и, еще не достав из кармана (или рукава) купюру, перепутав у себя в голове от счастья цифры, выпалил: «Сотка!» На это бригадир ему заметил: «Еще раз напутаешь, сотку и внесешь. Доставай свой полтинник...»

Дело в том, что, пока кидала разыскивал бригадира, кто-то из ментов, пообщавшись с жертвой, закодированным словом сообщил обо всем нужному бригадиру, у которого имелась такая же рация, настроенная на ментовскую волну...

Кидалы Седьмого километра приносили ментам немалый доход. Когда в начале 199... года ментам вследствие прямого приказа сверху пришлось «наводить» на толчке «порядок» и временно убрать с рынка кидал, то менты жаловались своим знакомым и друзьям на постигшее их несчастье: «С кидалами плохо, но без них еще хуже...»

В 199... году, когда основной поток приезжих продолжал еще циркулировать в районе столов и количество кидал было самым большим за всю историю функционирования рынка, у ментов было беззаботное время.

По толчку обычно патрулировали два мента, за одним была закреплена одна половина, а за другим — вторая, но обычно они прогуливались вдвоем, чтоб не скучно было. Часто их можно было наблюдать мирно беседующими в группе бригадиров, а временами их вообще было невозможно найти в патрулируемом районе. Но если они появлялись в районе действия кидальных звеньев, сразу же по всему ряду проносился условный предупредительный сигнал. Летом 199... года это было слово «Вася», но к осени его сменили на «Сережа», так как это «Вася» порядком надоело ментам и приелось самим кидалам.

Как только патрульный появлялся в поле зрения крайнего звена и по ряду передавался условный сигнал, все «нижние» обязаны были спрятать свои табло и по возможности исчезнуть сами. Новички, которых менты еще не знали в лицо, могли сделать вид, что они торгуют разложенным перед ними на столе товаром. Остальные чаще всего прятались внутрь столов. Тут все зависело или от настроения мента, или же от финансового состояния его кармана на данный момент. Если «нижняя» не успевала спрятаться, мент быстро подходил к ней и со словами: «Опять Васю звала?» — вытаскивал ее из-под стола, затем принимался за поиски таблички.

Когда табличка тоже извлекалась на свет, мент уводил девчонку якобы в отделение, но за ближайшей будкой парочку уже поджидал звеньевой и платил менту штраф за пойманную работницу. Штраф составлял 500 тыс. купонов, что на то время по общегосударственному курсу обмена составляло 3,2 доллара. Выкуп вносился или деньгами, или валютой — это значения не имело.

В том случае, если мент при обыске не находил табло, как ни старался, то ему все равно не составляло труда придраться к «нижней», но в этом случае выкуп составлял всего 200 тыс., или 1,3 доллара. Впрочем, случалось и так, что кидалу выкупать никто не собирался, если не было почина, но тогда менты могли поверить в долг, правда, смотря кто обещает. За хорошего работника мог заплатить сам бригадир, если ни у кого из звена денег не было, а вообще он в эти дела не вмешивался, предоставляя право решать все вопросы на местах звеньевым.

Когда к мирно дефилирующему менту подходил кинутый кидалами гражданин, мент мог внимательно выслушать рассказ о происшедшем, потом, не сходя с места, начинал задавать всякие вопросы, которые могли иметь отношение к делу. Этим самым он старался выиграть время, необходимое кидалам, чтобы передислоцироваться. После этого он наконец делает вид, что во всем разобрался, и начинает размахивать руками, проявляя активность, и позволяет потерпевшему отвести себя на место преступления, многократно сетуя по поводу того, что вряд ли он сможет чем-то помочь. Мол, кидалы очень хитры, и так как на рынке их очень мало («вывели в прошлом году...»), то отыскать преступника практически невозможно. Когда лох подводит его наконец к лотку, за которым произошло «ограбление», мент снова устраивает допрос, на этот раз реализатору.

Реализатор, как правило, отнекивается и орет, что ничего не знает, что он тут ни при чем, какая-то залетная попросилась постоять рядом за столом и выставить табличку. Реализатор и разрешил — жалко, что ли? Он и не думал, что это мошенница, так как не знал, что валюту нельзя менять у частных лиц, а кроме того, всегда полагал, что на рынке никаких мошенников, кроме самих покупателей, не имеется.

Потерпевший начинал доказывать, что-де полно на толчке мошенников и менял незаконных целая куча... На это мент несказанно удивлялся, разводил руками и требовал потерпевшего показать ему хотя бы одного. Естественно, таковых в поле зрения в данный момент не наблюдалось. Одновременно с этим мент без устали вдалбливал в голову потерпевшему истину о том, что в происшедшем тот виноват лишь сам. Доллары и прочую валюту менять у частных лиц запрещено, да к тому же руководство толчка каждые пять минут передает по трансляции предупреждения о том, что надо быть внимательными.

Мент старается вовсю, чтобы потерпевший не направился в отделение и не написал заявление. Он всячески его пугает последствиями. Менты прекрасно знают, что следует говорить в подобных случаях. Наименее информированные лохи всерьез полагают, что если воришку и поймают, то долларов своих ему все равно не видать — в наказание за незаконный обмен у него изымут всю сумму.

Но если клиент попадается настойчивый, тогда мент отправляется с ним в поход по рядам в надежде опознать лицо, которое кинуло потерпевшего. Так может продолжаться порой очень долго, все зависит от степени настыр-ности лоха и от степени интеллектуального уровня патрульного.

Если же мент начинает понимать, что путешествия в отделение не избежать, он подает условный сигнал бригадиру, а тот уже сам решает, следует ли передавать дело в «высшую» инстанцию. Если он приходит к выводу, что возврат необходим, то деньги потерпевшему возвращает из рук в руки звеньевой.

Однако возвраты происходят далеко не всегда. Наиболее «крутые» бригадиры, имеющие лучшие по сравнению с другими связи среди ментовского руководства толчка, идут на возврат только в том случае, если «терпила» (так на жаргоне кидал зовут разбушевавшегося потерпевшего) не утихомиривается и в участке. Дело в том, что вышестоящие менты тоже имеют неплохие шансы отговорить потерпевшего от написания заявления и отказаться от денег. Будучи более образованными и более сообразительными, чем их неотесанные подчиненные, они прекрасно знают, как убедить лоха покинуть и участок, и вообще рынок без всяких там ненужных претензий. В подавляющем большинстве случаев это имеет успех. Исключение составляют только кинутые «авторитеты» или городские «крутые». Тогда уж вопрос о возврате не ставится ни перед кем. Вполне возможно, что и самим кидалам придется доплачивать потерпевшему.

Существуют разнообразные варианты поведения ментов в случае конфликтной ситуации. Например, если патрульный вдруг замечает поднявшего кипеж посетителя, то он всегда старается исчезнуть с «поля боя» незамеченным, предоставляя кидалам самим выпутываться из конфликтной ситуации. Если его все же замечают и хватают за руки с требованием разыскать мошенника, он начинает выкручиваться, произнося фразы типа: «А где же я вам его найду? Самим смотреть надо было!» Но тем не менее он понимает, что хотя бы от формального участия в поисках отказываться не имеет права.

Другой вариант: кидалы «прощелкали» появление мента, и «действо» произошло прямо на его глазах. Тогда он преображается и, словно орел за кроликом, бросается за «нижним». Впрочем, все это бутафорские приемы, рассчитанные исключительно на зрителей. Кидалам нечего опасаться его вмешательства, наоборот, в случае непредвиденных обстоятельств он может здорово выручить. Кидалу ему ловить никак нельзя хотя бы потому, что от этого зависит наполняемость его собственного кармана. Ведь часть добычи, помимо всяких штрафов с кидал, причитается и ему. Но основная причина иная: если он выловит конкретного человека на глазах кинутой этим человеком жертвы и та ненароком, невзирая даже на то, что ей вернули деньги, захочет все же накатать заявление, то пойманный ментом мошенник обречен на срок. Этого кидалы менту не простят, невзирая ни на какие оправдания.

Потому, если даже патрульному и пришлось волей обстоятельств задержать кидалу на месте преступления, он просто обязан сделать так, чтобы дело не получило дальнейшего хода. Поэтому порой приходится наблюдать такую картину: мент на глазах у сопровождающего его потерпевшего трясет тщедушную девчонку, требуя вернуть доллары, но так как долларов, естественно, у нее нет (успела передать «по этапу»), их подсовывает менту кто-то другой. Когда деньги оказываются у потерпевшего, мент делает вид, что оплошал и якобы случайно выпустил кидалу из рук, и та делает ноги. Мент попытается поймать мошенницу, но скоро возвращается назад и старается закончить дело полюбовно.

Если же потерпевший, даже получив свои деньги, пытается пуститься за кидалой в погоню, чтобы передать ментам, то можно быть полностью уверенным, что успеха он не достигнет. Ведь при разборках обычно, кроме простых зевак, собирается и немало кидал, одни хватают преследователя за руки, другие за полы одежды, и в конце концов удачная подножка раз и навсегда пресекает активность «терпилы».

У ментов, как и в любой другой организации, существуют планы работы. В основном эти планы состоят из графиков по количеству возможных пресеченных преступлений, то есть по количеству задержанных. И вот наступают такие дни, когда «честно» задержанных им начинает не хватать.

Допустим, приезжает на рынок какая-то мелкая, неопасная, но все же дотошная комиссия или делегация. Если в этот момент в участковых «телевизорах» подозрительно пусто, то бригадиры обязаны выделить для заполнения этих самых «телевизоров» требуемое количество своих подчиненных. Как правило, в «добровольную отсидку» идут провинившиеся или лентяи. Зарплата за период отсидки им не положена, это для них что-то вроде субботника.

Теперь к месту рассказать о самых ближайших родственниках валютных кидал — так называемых «кукольных кидал» (не путать с кукольниками!). Однако в самом названии опять-таки существует неточность, потому что эти кидалы подсовывают не «куклу», а самые настоящие деньги, причем «кукольные кидалы» оперируют относительно крупными суммами. Очень многие на толчке зовут их еще «кошелечниками», но они называют сами себя «подкидышами».

«Подкидыши» работали прямо под боком у валютных кидал, и, как правило, это были те же самые валютные кидалы, расширившие специализацию своих звеньев. Такое универсальное звено состояло уже из большего количества людей, потому что в его состав входил и профессиональный «рассеянный».

Работа «рассеянного» заключалась в том, чтобы, облюбовав потенциальную жертву, соблазнить ее видом туго набитого кошелька. Для этого ему требовалось идти метрах в пяти-десяти впереди от клиента и в определенный момент «совершенно случайно» выронить из кармана кошелек, да так естественно, чтобы и самому якобы не заметить потерю, после чего быстро свернуть в проход и затеряться в толпе.

Ничего не подозревающая жертва поднимает кошелек, открывает его и обнаруживает там пачку денег.

В этот момент к жертве подходит парень, тоже якобы заметивший чужую утерю, и вполне резонно требует поделиться. Несчастная жертва соглашается, и, облюбовав укромный уголок, парочка начинает пересчитывать и делить деньги. Когда дележ подходит к концу, внезапно появляется «настоящий хозяин» кошелька и, увидав его в руках у одного из «подельщиков» (естественно, кошелек пуст, так как деньги уже рассованы по карманам одного и другого), начинает требовать возврата принадлежащей ему собственности.

Как правило, «рассеянный» появляется на месте дележа в сопровождении нескольких спутников, и потому подставной, словно нехотя, вытаскивал свою часть поделенных денег. Следуя его примеру, деньги возвращал и лох.

«Рассеянный» пересчитывает деньги и вдруг заявляет, что сумма не вся, что в утерянном им кошельке было, например, две тысячи гривен, а вернули ему всего полторы. Теперь «рассеянный» превращался в весьма агрессивного субъекта и, поддерживаемый своими спутниками, начинал требовать справедливого возврата.

Кидала-подельщик демонстративно выворачивал карманы, показывая, что у него лишних денег не имеется. Тогда «рассеянный» требует того же самого и от лоха.

Чаще всего лох поддавался на эту провокацию и выполнял наглые требования, которые, впрочем, в сложившейся ситуации казались ему вполне справедливыми. Он доставал свой кошелек, наивно пытаясь доказать окружающим, что у него тоже, кроме своих денег, ничего нет.

Этого момента кидалы только и ждали. Теперь все зависело от профессионализма и наглости «рассеянного». Если он видел, что лох достаточно напуган развитием событий и продолжал еще оставаться в неведении относительно того, что его самым натуральным образом «разводят», и передавал свои деньги «рассеянному» в глупой надежде, что тот пересчитает и убедится, что ничего лишнего тут не добавилось. Но кидала бесцеремонно отсчитывает нужную сумму и забирает ее, а остаток денег возвращает, сдабривая все это действие руганью и нотациями на тему: обманывать нехорошо.

Впрочем, тут возможны и варианты. Некоторые кидалы просто-напросто забирают всю пачку и делают ноги, предоставляя разбираться с потерпевшим своим помощникам. Но это уже грязные трюки и ментами не поощряются, так как противоречат общей задумке — ведь вся комбинация и разработана для того, чтобы жертва не заподозрила обмана и не вздумала обратиться в милицию... А тут самый настоящий грабеж!

Порой случаются непредвиденные ситуации. Например, часто бывает такое: нашедший кошелек посетитель не желает делиться и пытается скрыться с места находки. Тогда требуются усилия целого звена, а то и всей бригады, чтобы отобрать у «зарвавшегося» «клиента» хотя бы свои деньги. Очень часто для этого приходится объяснять человеку, что это за деньги и с какой целью подброшены.

Но если и после этого лох артачится и начинает звать милицию в надежде на то, что эти деньги ему удастся прикарманить, тогда уж ему и на самом деле может быть плохо. Однако известны случаи, когда с помощью некстати подвернувшегося мента хапуге удавалось избежать расправы. Кидалы самым натуральным образом теряли свои деньги, потому что кинувший их лох угрожал накатать заяву о разбойничьем нападении в общественном месте и в присутствии свидетелей, а это уже недопустимо. Менты тут кидалам помочь не могли ничем.

Впрочем, такое случалось очень редко, в остальном же профессия «подкидыша» имела очень много плюсов. Самый главный заключался в том, что в случае удачно проведенной операции ментам от выручки мало что обламывалось, скорее всего менты и не знали об отъеме денег. Делиться приходилось лишь в том случае, если кидалу «взяли за жопу» в самый момент совершения им мошеннических действий. «Крыша» «подкидыша» — кидальское звено, к которому он и принадлежит.

Помимо «подкидывания» валютные кидалы в последнее время освоили еще одну профессию: воровство, причем воровство как карманное, так и товарное. В периоды некоторого затишья в основной работе, когда, как говорится, «рыба не идет», некоторые «верхние» начинают высматривать в толпе, что у кого можно стащить. Обычно тянут все, что плохо уложено в сумках покупателей и торчит из них.

Наиболее ловкие приглядываются к оттопыренным карманам в надежде поживиться наличностью: как правило, у приезжих в карманах хранятся вполне приличные суммы, от 1000 гривен и до нескольких десятков тысяч долларов. В таких случаях в ход идут длинные медицинские пинцеты — ими гораздо удобнее работать, так как не всегда удается просунуть в карман руку на требуемую глубину, чтобы жертва ничего не почувствовала.

В любом случае методы воров-кидал существенно отличаются от методов «натуральных» воров, которые в «рабочие зоны» кидал попросту не допускаются. Все доходы от подобного рода деятельности идут в кассу звена или бригады, от которой работают такие воры. Наиболее популярен вид воровства, называемый «товарным».

Когда жертва, намереваясь получше разглядеть и пощупать заинтересовавший ее товар, ставит свою набитую ранее купленными шмотками сумку между ног, а то и просто рядом с собой, один или два кидалы тоже пристраиваются к тому же лотку и прикидываются такими же покупателями (в крайнем случае — продавцами с соседских лотков), чтобы отвлечь внимание жертвы от собственных сумок. Сами сумки тем временем аккуратно изымаются и быстро уносятся. Присвоенные таким образом вещи по дешевке раздаются окрестным реализаторам, а некоторые лотки торгуют только тем, что им приносят кидалы.

Как уже говорилось, кидалы внимательно следят за тем, чтобы у окрестных реализаторов ничего не пропадало с прилавков. Не дай бог какому-нибудь новичку по незнанию стащить что-нибудь со стола, поэтому реализаторы, «осчастливленные» соседством кидал, могут не опасаться за сохранность товара и даже, если им срочно нужно отойти по делу или еще куда-нибудь, могут запросто оставить свой товар на слоняющихся порой без дела «верхних» или на «нижнюю».

Впрочем, «нижняя» в любой момент может кинуть покупателя и скрыться, так что за товаром в таком случае надлежит следить «верхним», а то и самому звеньевому. Кроме того, порой случаются ситуации, когда разбушевавшийся «терпила» начинает в виде компенсации за потерянные доллары хватать с прилавка товар, якобы принадлежавший той (или тому), кто его кинул.

Кидалы этого допустить не должны, и, если все же что-то с прилавка в таком случае и исчезнет, бригадир после недолгого, а то и просто поверхностного разбирательства без пререканий вносит потерянную реализатором сумму.

Продавцы, которые относятся к кидалам с явной симпатией, могут рассчитывать на их покровительство и помощь в разрешении всяких мелких проблем. Например, кидалы могут помочь отогнать от прилавка слишком уж надоедливого покупателя, вернувшего бракованный или некачественный товар.

Случается так, что толчок внезапно посещают так называемые особые бригады по борьбе с преступностью, или «Беркут». С этими шутки всегда плохи, и потому предупрежденные свыше кидалы моментально сворачивают свою деятельность и уезжают с рынка вообще. Не было еще ни одного случая, чтобы кидалы влипали по-крупному, за исключением тех ситуаций, когда они нарывались на какого-нибудь «крутого» городского мента в штатском. Но и тогда их неизменно отмазывают. Стоило это, правда, недешево, и порой лоханувшемуся кидале приходилось исчезать с рынка надолго, если не навсегда. Но заводить на них дела менты всячески избегают.

К лету 199... года эра валютных кидал закатилась. Менты как ни старались этого избежать, а вследствие прямого приказа сверху вынуждены были запретить этот промысел, процветавший на толчке около пяти с половиной лет. Многие кидалы остались без работы, одни исчезли с рынка, другие вступили в воровские бригады, на которых указ об искоренении преступности на рынке мало действует, да и вряд ли когда-то подействует, а третьи стали заниматься лохотроном.

Песни про Одессу

Песни про Одессу

Коллекция раритетных, колоритных и просто хороших песен про Одессу в исполнении одесситов и не только.

Отдых в Одессе

Отдых в Одессе

Одесские пляжи и курорты; детский и семейный отдых; рыбалка и зелёный туризм в Одессе.

2ГИС онлайн

Дубль Гис

Интерактивная карта Одессы. Справочник ДубльГис имеет удобный для просмотра интерфейс и поиск.

Одесский юмор

Одесский юмор

Одесские анекдоты истории и диалоги; замечательные миниатюры Михаила Жванецкого и неповторимые стихи Бориса Барского.