Представь, Степан
А кто из вас смог бы стоять на углу, на морозе, в чёрных шёлковых чулках, в мини-юбке, лакированной куртке, на каблуках, с сигаретой?
Вот ты, Степан, мог бы стоять в шёлковых чулочках? А садиться в незнакомую машину? Ты один, а их там двое или трое.
И тебя везут. Неизвестно куда. И неизвестно, кто там будет. И неизвестно, что там будут с тобой делать.
Тебе кажется, что известно. А на самом-то деле неизвестно.
И что тебе там подсыпят.
И чего ты там выпьешь.
И кто за что будет тебя хватать.
А ты, Степан, в шёлковых чулочках. Ты, Степан, в мини-юбке. Ты, Степан, в «лодочках» на высоких каблуках. У тебя, Степан, причёска. Ты блондинка, Степан! Губки накрашены, глазки подведены, на ручках маникюр.
Трусики тоненькие. Ты заледенел.
А что они будут сейчас с тобой делать, ты не знаешь.
Ты просишь предоплату, это максимум, о чём ты можешь просить.
Ну заплатили предоплату. Ну ты положил в сумочку, Степан. А что та сумочка? Это что, сейф? Их трое, Степан, а ты одна. Что ты должна с ними делать? Ты, конечно, профессионалка, Степан, но что они придумают? Вон какие-то плётки висят. Ты бы смогла, Степан, увидев плётки? Что бы ты сейчас, будучи Степаном, сделал, увидев плётки и наручники? Обгадился бы ты, Степан, замочил бы свои трусики, подкосил бы свои лодочки и бежал в кирзовых сапогах. Но как бежать, Степаша, дверь заперта, друг!
Тебя раздевают, Степан, твое нежное озябшее тельце царапают грубые грязные пальцы. Вот как у меня.
И что будет, Стёпа, что будет, думаешь ты, думаем мы.
Думают все вокруг – уйдёшь ли ты живой, Степан.
Похотливые твари окружили тебя. Нюхают, лижут, уже покусывают…
А у тебя, Стёпа, парень в деревне. Простой сельский паренёк…
Вот заломили тебе ручки, Стёпа, ухватились за «лодочки»…
Допустим, пронесло, Стёпа, и ты не забеременел. Откуда ты знаешь, что будет через полгода. Сегодня у мужчины огромный инкубационный период, Степан.
Тогда всё, что ты заработал, уйдёт докторам. Они живут всё лучше, а ты отдаёшься, отдаёшься, отдаёшься, конца этому нет.
Перестань, Степан! Как ты можешь, Степан! Ты уже газету читаешь в минуты оргазма. Ты считаешь купюры во время экстаза – на ощупь, Стёпа.
Как бы ты ни уговаривал себя, Степок, что это временно, что ты ещё подкопишь и выйдешь замуж, это всё для дураков, тебе не выйти ни за кого. Ты погибла, Стёпочка.
Этим историям, что ты сочиняешь, уже никто не верит. А ты, Степан, уже не можешь не врать. Это твоя главная болезнь. Ты сочиняешь и врёшь, а кому нужна сочиняющая и врущая жена?
Тебя все выгонят, Степан.
И, извини меня, пусть тебя это не обижает, но обязательно дойдёт до мужа твоего слух о твоём прошлом, Степан. То ли клиент сболтнёт, то ли лучшая подруга расскажет. И он уйдёт от тебя, Стёпа. Я не хочу тебя огорчать, но он бросит тебя, Степан. В самый лучший момент, когда ты этого не ждёшь.
И ты вернёшься на панель. И ты стоишь на морозе в шёлковых чулочках.
А время ушло. Тебе сорок два, Степан.
Детей иметь ты не можешь, ты вся изранена внутри. Деньги кончились, колготки порваны, зубы съедены, кожа синяя, тебе остаётся мусорный ящик, бутылка сивухи и такой бомж, как я, который описал твою женскую судьбу.
Понял, от чего ты спасся?
Будь благодарен, что природа создала тебя мужчиной, алкоголиком и брехуном, а теперь бери вёдра и пошли искать завтрак к элитному дому на набережной Кутузова, где в это время идут свежие продукты из мусоропровода.