Лещенко Пётр Константинович
Сын Одессы и Кишинёва, знаменитый эстрадный певец прошлого.
Вышла в свет очередная книга в серии "Одесского мемориала", посвященная личности широко известного в прошлом эстрадного певца Петра Лещенко. Споры вокруг судьбы этого человека продолжаются и поныне, однако многое может прояснить и поставить на свои места книга Владимира Гридина "Он пел, любил и страдал. Записки о Петре Лещенко (Одесса. "Астропринт", 1998). Главу из книги, исследующую начальные этапы карьеры певца, мы предлагаем вниманию читателей.
"Ведь сам он из Одессы!" - так нередко приходится слышать о певце.
Да, с давних пор говорилось о том, что Лещенко - коренной одессит, и даже называлось место его происхождения: Пишоновская улица.
Поэтому очень удивило, когда довелось прочитать однажды, что "пишоновский жлоб", как его даже называли, если уж и имеет к Одессе отношение, то достаточно отдаленное. Ибо певец якобы и с одесской земли, но не городской, сельской: из степного края за несколько часов езды.
"Родился он в селе Исаеве Одесской области", - так было написано весной 1988 года в газете "Аргументы и факты". Писали об этом искусствовед А. Шнеер и филофонист М. Мангушев. В январе 88-го Мангушев уже писал о Лещенко в "Магаданской правде". Там, правда, Исаево было названо "маленьким украинским городком".
Приняв на веру "исаевский" вариант биографии этого легендарного (в прямом смысле слова!) исполнителя, я захотел получше разобраться в нем, и один раз отправился туда - в село Исаево Андреево-Ивановского (в прошлом), или Николаевского (ныне) района. Жители показали мне детский комбинат, отстроенный на месте разрушенной в 1934 году церкви - той самой, в которой, по сведениям того же М. Мангушева, якобы не только учился, а и пел в хоре маленький Петя. Показали в конце одной из улиц старое строение, в котором до революции был жандармский пост с погребом, где держали арестованных; там также будто бы стояли пригнанные из-за крестьянских волнений солдаты в 1905 году, перед которыми чуть ли не плясал "за кусок хлеба и миску каши" будущий эстрадный король.
Но с кем ни доводилось говорить, никто из местных жителей (ни учитель-краевед, ни профессиональный историк, ни дети бывших церковных певчих) не могли вспомнить такого мальчика - Петю Лещенко. Явилась лишь еще одна версия: будто Лещенко был там в 19-м году с кавалерийским полком - как офицер-деникинец - и в местном клубе "пел красивым сильным голосом". Но по-прежнему никто не слышал даже про его отчима Алфимова, если верить мангушевской статье.
Интересно, что вскоре после неудачной поездки в Исаево появилась еще одна версия - и на этот раз о причине такой неудачи. Один из одесских любителей Лещенко познакомил с приехавшим к нему в гости из г. Бендеры старым музыкантом - Б. И. Петко, который до войны жил в Бухаресте и знал Петра Константиновича, даже записался с ним на одной пластинке. Так вот, этот Петко показал рекламную открытку издания 20- х годов, на которой был изображен молодой Лещенко - с его характерными запавшими черными глазами, слегка оттопыренными "музыкальными" ушами и горбатеньким носом, но... с надписью румынскими буквами: "МАРТИНОВИЧ". Оказывается, это была настоящая фамилия нашего артиста в пору его танцевальных выступлений. Там же, на этой открытке, снята партнерша с псевдонимом "Розика", и я еще узнал, что он исполнял с ней танец "Петрушка", в котором частично и пел. Очевидно, под этой отцовской фамилией Мартинович (или точнее - Мартынович) Петя и жил в селе Исаеве, и если бы догадаться там назвать эту первоначальную фамилию...
Но вторично съездить в то село уже не довелось, а вскоре стали поступать другие сведения и возникать другие версии о происхождении будущей эстрадной знаменитости. Так, в журнале "Родина" было написано, что тот родился в... Мартыновичском уезде (или волости) Киевской губернии, а из другого источника стало известно, будто в этом уезде-волости в ту пору вообще проживало много лиц еврейской национальности.
"Да, его отец был евреем!" - так прямо заявил нам житель Белгорода-Днестровского, упоминавшийся в газете "Юг" как бывший работник лещенковского ресторана в Бухаресте.
Об отце-еврее знаменитого певца Лещенко сказала лично мне и известная певица Алла Николаевна Баянова - его давняя коллега по выступлениям там же, на бухарестской эстраде, и подруга его первой жены Зинаиды. Сюда была присоединена еще одна версия о происхождении певца: будто он был... незаконным сыном этого жителя Мартыновичского уезда, из-за чего его матери, оставшейся с мальчиком на руках без мужа, пришлось дать ему свое отчество. И не потому ли Мария Константиновна вскоре вышла замуж за другого - Алексея Васильевича Алфимова, от которого родила двоих дочерей, а через десять лет - быть может, из-за людских пересудов - вынуждена была уехать из того села и подальше, аж в другую губернию, на другую землю - бессарабскую? Наконец, не испытывал ли и сам сын какие-то комплексы по отношению к такому отцу, раз потом и поменял свою фамилию на материнскую девичью, и старательно обходил все, что связано с его еврейским происхождением?
Так или иначе, у Петра Константиновича выявилась как бы "двойная" фамилия, и недаром он искусно пользовался этим обстоятельством: вот недавно в газете "Кишиневские новости", присланной мне из Молдавии, очерк о его гастролях с украинской труппой в Кишиневе впрямую упоминал про него в двух лицах: как о "балетмейстере - П. Лещенко" и как о "режиссере - П. Мартыновиче", а в другом месте его автор, кишиневский старожил Л. Шкловский, предполагает: "Совпадение это, или Лещенко, говоря современным языком, решил овладеть смежной профессией?". Но тут же приводит свидетельство одного краснодарского "лещенковеда" (оказывается, есть и такие!) о том, что Лещенко, выступая в 1931 г. на гастролях в Югославии, записал в анкете под графой "сценическая фамилия или псевдоним": "Лещенко (Мартынович)", а певец Константин Сокольский незадолго до своей кончины писал мне, объясняя этот поступок своего коллеги: тот поступил так, чтобы "сойти за югослава".
Впрочем, версия - совсем не единственная в биографии раннего танцора-певца. Да, оказывается, есть и другая версия - и очень внушительная! - "одесская", почти смыкающаяся с "пишоновской", которой я и начал этот рассказ. И сообщил ее мне человек, весьма близкий к Лещенко, если верить ему. И даже не он один, а и одесская теща певца!
Согласно рассказу того, кто называет себя "троюродным племянником" Петра Константиновича, тот родился и вырос прямо в Одессе, а
конкретно - на той же Молдаванке, только в несколько другом, чем Пишоновская, месте. А именно - на углу Косвенной и Колонтаевской, в одном из домов, у которых разворачивается нынешний трамвай 5-го маршрута. Его отцом был якобы участник русско-японской войны, на которой тот и погиб, и семья жила у престарелых теток.
Как сын погибшего, юноша Лещенко был определен в юнкерское училище, расположенное тогда на 4-й станции Большого Фонтана, и учился там на полном пансионе. С началом мировой войны в училище был произведен экстренный выпуск, и прапорщик Петр Лещенко очутился на службе в Румынии - там, где он остался и в дальнейшем, вплоть до формирования частей Белой армии, с которой пришлось уходить в Турцию, чтобы - по тогдашним расчетам и надеждам многих беженцев - вернуться через Крым. Но судьба распорядилась иначе - и довелось устраиваться за рубежом до конца жизни.
В этой биографической версии кое-что представляется вполне вероятным, начиная с гибели отца на войне. Но здесь и существенный изъян: полное выпадение кишиневского периода жизни будущего артиста, о котором много рассказывают его знакомые с дореволюционного времени, судя по заметкам того же Леонида Шкловского.
А этот бывший токарь, в частности, так описывает лещенковскую молодую жизнь по рассказам некоего Ефима Соломоновича, его однолетки и соученика:
"Учились они во втором Высшем начальном училище. Училище располагалось на Киевской улице - между Болгарской и Армянской. Петр был певчим архиерейского хора. Хором руководил отец Михаил (Березовский). Лещенко не выделялся: не отличник и не отстающий, не самый шумный и не самый тихий. После занятий спешил в общежитие. Оно было на Подольской - между улицами Пушкина и Гоголя".
И далее сообщается, что "в 1917 году их всех призвали в армию", а "поскольку шла война, это был досрочный призыв". Тогда же Петр "попал в школу прапорщиков", а по окончании ее "прошел слушок, что Лещенко в Белой армии".
"Но в 1920 или 21-м году в Кишинев на гастроли приехала украинская труппа и в ее составе Лещенко. Он не только хорошо пел, но и отлично танцевал, и неплохо играл на гитаре".
Игра на гитаре - это, как уже говорилось раньше, заслуга отчима, который еще с детства обучал юношу. Известно также, как читаем у М. Мангушева в "Магаданской правде", что задолго до работы в украинской труппе талантливый юноша, а вернее, подросток начал свою эстрадную карьеру, когда еще даже не началась война.
"Петру шел тогда уже 14-й год. Основательно учиться не пришлось, но, будучи от природы музыкально одаренным, он хорошо пел и танцевал. На маленьких эстрадах кинотеатров перед началом сеансов стал появляться статный юноша с гитарой. Его мягкий, бархатистый баритон очень нравился публике. Певца пригласили выступать в цирке с венгерским ансамблем...".
Но Кишинев - это все же глухая провинция, пусть и центр целого края - Бессарабии. А неподалеку находится Одесса - этот общеизвестный культурный источник, откуда выходят творческие силы, которые впоследствии гремят в столицах! И удивительно ли, что такому соблазну поддался кишиневский певец-танцор?
Доводилось слышать рассказ одесской тещи Петра Константиновича - матери Веры Белоусовой, его второй жены. Однажды Анастасия Пантелеймоновна рассказывала, что ее зять где-то в 15-м или 16-м году жил в Одессе (и даже называла улицу - на Нежинской). И тогда он, общаясь с эстрадными деятелями, якобы познакомился с молодым Леонидом Утесовым. Ясно, что разносторонний дар Леди Вайсбейна (настоящее имя Утесова) стал заразительным примером для кишиневского провинциала...
Так не потому ли Мартынович-Лещенко вскоре сделает заметный рывок в своей карьере? Едва кончились войны - и мировая, и гражданская, - и едва Петр вместе с родителями и сестричками очутился по ту сторону границы - после присоединения Бессарабии к Румынии в 1918 году, - как он решает по-настоящему овладеть любимой эстрадной специальностью.
Не довольствуясь участием в бродячей украинской труппе, будущий артист едет в культурный центр Европы - Париж. А там одновременно учится и работает - и еще как!
Вот, по крайней мере, что писал А. Архипов в "Торговой газете" (+ 9, 1992): "Первые шаги на эстраде сделал в 20-х годах в Париже, куда приехал учиться в балетной школе. Выступления в гитарном дуэте и в балалаечном ансамбле "Гусляр", где молодой Петр пел и играл на балалайке, покорили посетителей русских эмигрантских клубов Парижа".
Но он также покорил там женское сердце - одну из балетных учениц, приехавших из Риги. Вышеупомянутый М. Мангушев называет "выпускницей парижского хореографического училища" Зинаиду Закит (или Закис, или еще Закиньш) - дочь скромного рижского аптекаря и владельца "доходного" дома. Высокая стройная блондинка также завоевала сердце худощавого чернявого юноши, и они вскоре стали мужем и женой, а одновременно создали этакий семейный танцевальный дуэт. И первое место, где они стали выступать, был Кишинев.
"В 1928 году он... вернулся вместе с Зиной Закит, - пишет Леонид Шкловский. - Они выступали в ресторане "Сюзанна". Этот ресторан находился на улице Купеческой, между Александровской и Шмидтовской, в глубине двора и "не имел фасада". Хозяин ресторана и всего дома был Хинкулов".
Там, в "Сюзанне", однажды собрались соученики Лещенко по реальному училищу, и "Петр с Зиной танцевали, а между танцами подсели к ним".
"Прямо от столика они опять пошли танцевать. Петр тогда не пел, но там же за столиком сказал, что скоро будет петь и что специально для него обещал написать песни очень популярный тогда композитор, живший в Риге, Оскар Строк"...
Проработав в Кишиневе недолго, супруги уехали на гастроли - это были артистические поездки в Румынию и на Балканы, даже на Ближний Восток. Кстати, там, в экзотическом Бейруте, они познакомились с будущей певицей Аллой Баяновой, которая сопровождала отца - оперного певца из Парижа. Потом она рассказывала, что впервые увидела их на бейрутской набережной, где Петр с Зинаидой шли, ведя за собой на поводке маленькую обезьянку в матросском костюмчике. Услышав русскую речь, дочь с певцом - тоже бывшие жители Кишинева - заговорили с молодыми танцорами, и с той поры началась дружба с ними, подкрепленная совместной работой в бухарестском ресторане "Лещенко".
По-видимому, именно к тому времени - к концу 20-х - относится выступление в дуэте "Петрушка". Там "Мартынович" снят с некоей "Розикой", и я поначалу думал, что она и есть жена Зинаида. Но знавшие рижанку отрицали такое сходство.
И еще. Именно с выступлением дуэта "Петрушка" связывают переезд всей семьи Петра Константиновича из Кишинева в Бухарест. Это произошло уже после 20-х годов, и тогда же он взял фамилию матери, перестав называться только Мартыновичем.
Казалось бы, уроженца Одессы и жителя Кишинева ожидала интересная творческая судьба - сценическое поприще, участие в оперных и балетных постановках. Но Петр Лещенко все же увлекся другим - возможно, не без влияния жены, которая зазвала его в родную Ригу.
О, знать бы, каким будет этот житейский и творческий поворот - не только к большой всемирной славе! Там Лещенко приобщился и к тому, что определит и его "антисоветское лицо"...
Владимир Гридин
